Российско-украинская семья как подвиг (репортаж из стана «врага»)--------------------------------------------
С Наташей встретились на дне рождения общего друга. Разговорились, вышли на балкон. Узнав, что я писатель и журналист, она с чувством проговорила:
– Слушай, напиши про меня, россиянку в Украине, потому что, – тут она сделала характерный жест, – достали…
Выслушал и записал. С некоторыми стилистическими правками, разумеется.
«От первого мужа, российского военного, служащего в Украине, я ушла в апреле. Причины – не суть. Сосредоточилась на работе, чтобы легче было пережить расставание. Задумалась о карьере. Но вскоре позвонили из отдела кадров, намекнули на увольнение: россиянка не имеет права официально работать в Украине. Закончилась временная регистрация, которую давали мне раньше как жене военного. Посоветовали обратиться в паспортный стол.
Начальник стола принимал по вторникам и четвергам, с 14 до 16. Решила прийти пораньше, занять очередь. Около двенадцати была у кабинета. Ну, не то чтобы прямо у кабинета, а где-то поблизости, отделенная десятками просителей.
Во вторник и четверг я к начальнику не попала. Не попала и на следующей неделе, терзаясь вопросом, почему принимает лишь один человек.
Со встречей помогла секретарь. За умеренную плату, конечно.
Начальник паспортного стола, похожий на ящерицу, встретил вальяжно, по-барски. Рассказала ему про мужа, развод, окончание срока регистрации. И заключила:
– Хочу остаться в Украине.
Он как-то странно, будто сердце прихватило, на меня посмотрел:
– На каком основании? Приехали, развелись – ну езжайте в свою Россию.
– Мне здесь нравится. – Ему, кажется, стало еще хуже. – И работа.
– Стоп, стоп, – он в первый раз, по-моему, заинтересовался, – а, скажите-ка, название фирмы?
Почуяв опасность, я сделала глаза как у кота из «Шрека» – прием безотказный, – и начальник действительно подобрел:
– Украинские компании не могут брать граждан Российской Федерации без разрешения. У вашего работодателя есть разрешение?
Тут я ретировалась. Из паспортного стола. А позже меня ретировали с работы. Пришлось искать новую.
Собеседования проходили неплохо – опыт у меня был хороший, – но ровно до тех пор, пока интервьюеры не узнавали, что я россиянка. Тут они кривились и резко переходили на українську мову, точнее, на ее подобие.
Хуже всего реагировали в госучреждениях. Одна блондинка так испугалась, что, побледнев, точно истая галичанка, забормотала о каких-то врагах. Это я потом узнала, что Россия негласно превратилась в стратегического врага Украины, а тогда мои глаза распахивались от непонимания, будто форточки в жару.
Мытарства с работой продолжались около месяца. Наконец, друзья помогли устроиться в логистическую компанию, где, с легкой руки гендира, меня наградили кличкой «Кацапюрер».
Тогда же – что называется, пошло накатом – познакомились с Андреем, начали встречаться, съехались. Все устроилось.
Правда, надоедали двухгодичные стенания родителей о том, что работаю неофициально. Пенсионные отчисления, забота о будущем, ну и тому подобные вещи. Охают, ахают. И тут знакомый рассказал, что вышел новый закон о россиянах в Украине.
Пришлось вновь сразиться с украинской бюрократией. И вновь проиграть. Сражение закончилось, когда черноволосая девушка, похожая на молодую Деми Мур – начальник-ящерица отсутствовал – точно чек из супермаркета, развернула передо мной список необходимых документов для официального трудоустройства, резюмировав:
– И главное, чтобы работник доказал свою профессиональную исключительность.
– В смысле?
– Например, компания подтвердит, что вы знаете пять языков…
К тому времени я едва изучила украинский. Так что без стенаний родителей, похоже, опять было не обойтись.
Ну а потом началось самое интересное. Андрей сделал мне предложение.
Иностранцев расписывали только в центральном загсе, за тройную плату. Туда я, вооруженная опытом, пришла заранее, без жениха. Навести справки. Прождав три часа в длинной, как президентский кортеж, очереди и выслушав несколько саркастических замечаний дородной тетки относительно того, почему в Украине хлопцы хорошие, а в России, видимо, их не хватает, получила список необходимых для росписи документов.
Паспорт, свидетельство о разводе и другие документы нужно было перевести с русского на украинский и заверить у нотариуса. А еще, несмотря на штампы в паспорте, получить за энную сумму евро справку из российского посольства о том, что я не состою в браке. Конечно же, переведенную на украинский язык.
Тут выяснилось, что нотариальные конторы с языками дружат как Юлия Владимировна с Виктором Федоровичем. Первая сделала три ошибки, вторая – четыре, третья, удивительно, ограничился лишь одной. При этом все они отказывались исправлять переведенные документы бесплатно. Все это продолжалось порядка двух-трех недель. Нервничала я, нервничал Андрей. И так приходилось решать множество свадебных проблем, а тут еще трудности перевода. Наконец, после упорной от наглости, извечно сопутствующей дурашлепству, ругани последний нотариус смилостивился и сделал правильные документы. И мы пошли в загс, уже вместе, согласовывать время и план росписи. Пришли к восьми утра, к открытию, чтобы наверняка. Но, видимо, брачующимся не спится, потому что, судя по количеству ожидающих пар, они проторчали у загса всю ночь, с вечера.
Наконец, через шесть часов мы, вспаренные, дождались своей очереди, и все та же дородная тетка, смерив Андрея заинтересованным взглядом и, похоже, убедившись в правоте своих слов о хороших хлопцах, приняла документы. И, просмотрев, как-то приторно, точно мамка перед клиентом, заулыбалась:
– Извините, но у вас в переводе ошибка. Написано «Наталія», а в украинском нет такого имени, только – «Наталя». Делайте правильные документы и приходите снова…
Андрей орал, я рыдала. Из-за бюрократии расписывались мы на месяц позже назначенного срока. А после нам сообщили, что я могу получить вид на жительство в Украине по программе «Восстановления семьи». Но надо было выписаться из России.
Когда я сообщила об этом в паспортном столе Калининграда, полная блондинка, почему-то сильно напоминавшая дородную тетку из украинского загса, даже переспросила:
– Что-что простите?
– Хочу выписаться, чтобы прописаться на территории Украины, – звучало, действительно, странно, и я добавила: – У меня там муж…
– Выписать вас на территорию врага?
Тут уже удивилась я:
– Врага?!
Тетка смутилась – правда, больше для вида – и повторила сказанное. Неделю, наверное, я убеждала, почему хочу на «территорию врага». Украинским патриотом я никогда не была, но в тот момент, похоже, что стала.
И начался обратный процесс перевода – с украинского на русский. Тогда я точно убедилась, что все эти разговоры о различиях между русскими и украинцами – ерунда. Потому что нотариусы одинаковы и там, и здесь.
Трудности перевода повторились: отчество мужа трансформировалось из «Сергеевич» в «Сергевич». Я нервно хохотнула, почти истерично, потому что «там (акцент на этом страшном слове) мне никто не поверит, что это один и тот же человек».
Еще волокита, еще нервы. Больше всего удивляло то, что в госучреждениях и кабинетах на меня и, правда, смотрели, будто на предателя родины.
Впрочем, самое забавное случилось после моего триумфального – так казалось – возвращения в Украину. Я везла все документы: оригиналы, ксероксы, переводы – точно Прометей огонь людям, светясь и сияя. Еще бы! Мы грезили восстановлением семьи.
О его невозможности – я вновь рыдала, Андрея бил тик – нам сообщили, дуэтом, начальник-ящерица и «Деми Мур».
– Извините, – говорили они, – но что-то вы неправильно поняли. У нас, видите ли, не совсем простые отношения с Россией…
Все дальнейшее звучало, как «блаблабла». Было такое шоу. Странно, что ящерица и «Деми Мур» в нем не участвовали.
Под конец – зафиналила! – я в смешливой истерике спросила:
– А не появился закон, чтобы россиянам официально работать в Украине?
Тут они оживились:
– Да, есть один. Вы можете получить карточку, заплатить семьсот гривен и официально находиться на территории Украины…
Я, было, открыла рот, но надежду задушили, не дав родиться:
– Но это на три месяца, а потом вновь продлевать. И чтобы работать официально…
«Блаблабла». То же, что и каждые три месяца выезжать за границу в Россию и обновлять иммиграционную карточку. Или не обновлять регулярно, а сделать это, когда понадобится.
А дальше – разговоры, волокита…
В общем, теперь я еще решительнее настроена остаться в Украине. Дело принципа, так сказать. Заслужить вид на жительство, прожив два года в браке с украинцем, официально устроиться на работу. Родить ребенка, наконец. Правда, вот беда, не знаешь, как делить его между российско-украинской границей. Чьих он будет?
И кому-то ведь нужны все эти нелепые разговоры, что Украина – не Россия, а москаль украинцу – не брат. Разговоры, будто мы все разные, и ненависть закипает по обе стороны баррикад.
Где эти баррикады? Покажите! В головах?
Впрочем, мысль, она ведь материальна. И механизмы работают четко. Поэтому если раньше выражение «мой папа – украинец, а мама – русская» было объективной реальностью, то теперь это, пожалуй, сродни подвигу.
Источник http://nnm.ru/blogs/igorki/zaslannaya-kazachka/#cut
Источник http://nnm.ru/blogs/igorki/zaslannaya-kazachka/#cut
Комментариев нет:
Отправить комментарий